— Угу. А идея завешать все стены тикающими часами — это тоже гнусное наследие инквизиции.
— Ну да, — кивнула миссис Ханко. — В те времена всерьез считали, что техника анта... анто...
— Антагонистична?
— ...несовместна с магией. А значит, исходящая от столь сложных механизмов, как часы, техническая аура запросто подавит магическую силу ведьмы.
— Но ведь это бред!
— Конечно.
— Тогда, — сказал Крис, — прости, партнер, но я не понимаю, какого орка ты не приобрел вместо этого склада часовой фабрики пару-тройку наручников из двимерита?
— По одной простой причине, — Малыш защелкнул последний замок и, отступив на шаг, окинул критическим взглядом дело рук своих — распятую на стене кошкодевушку. — В наше время выработать у себя иммунитет к двимериту считает своим долгом каждый второй колдун. С другой стороны, многочисленные опыты почтенн... одного из моих сородичей показали, что одновременное тиканье сотни часов подавляющему большинству магов не позволяет достичь даже той степени концентрации, которая необходима для самой примитивной волшбы.
— Что-то мне не нравятся слова «подавляющему большинству» из уст любящего точность гнома, — проворчал Мигер. — А, Уин?
— Ну, процентов восемьдесят пять, девяносто... — неохотно сказал полукровка. — Теоретически для светлых эльфов процент должен быть еще выше.
— А для Ночных Эльфов? — вкрадчиво спросила Бренда.
— Орк возьми, я что, всех тут к стенам приковал?! — неожиданно взорвался гном. — Дверь — Вот она, прямиком за вашими спинами! И если у кого-то поджилки вибрируют на манер скрипичных струн...
— Спокойно, партнер, спокойно, — шагнув вперед, Крис попытался было положить руку на плечо полукровки, но Малыш, резко дернувшись, сбросил ее.
— Не надо!
— Партнер, не буйствуй, — примирительно сказал Ханко, и в этот момент капитан Бакгхорн открыла глаза.
Все находящиеся в подвальчике немедленно изобразили статуи различной степени окаменелости — за одним-единственным исключением. Бывший резидент русской разведки граф и вампир Николай Рысьев движением, которое сложно было назвать иначе как томным, уронил свой плащ на верстак. Оценив, с какой точностью был накрыт разложенный на помянутом предмете меблировки инструментальный набор, Малыш признал расчет графа близким к идеальному.
— Достопочтенная тайса. От имени всех присутствующих я приношу вам глубоча...
— Освободите меня.
— Сие будет проделано незамедлительно, — сказал вампир и, предупреждая готовый было раздаться из-за его спины дружный вопль, пояснил: — Как только вы и ваша спутница поклянетесь тремя реликвиями императорского дома, что не нападете на присутствующих.
— Вы умрете.
— У некоторых из нас, — сверкнул клыками Рысьев, — сие печальное событие уже состоялось. Впрочем, остальные, насколько мне известно, также не имеют намерения длить свой земной путь до звуков архангельской трубы. Другое дело, что и приближать дату этого события они никоим образом не желают.
— Что с моим кораблем?
— Он взорвался, — сообщил Мигер, заработав этой фразой один взгляд, преисполненный чистой, незамутненной ненависти, три недоуменных и шипящий шепот: «Патрик, ты кретин!»
— Госпожа Бакгхорн, — примирительно сказал вампир, — вы же понимаете, что сейчас, спустя считаные минуты после трагедии, никто из нас еще не может располагать четкой и достоверной информацией по поводу случившегося. Мы можем лишь строить различные предположения — и вот тут-то нам бы весьма кстати пришлась ваша готовность к конструктивному диалогу.
— Вы умрете.
— Это, — вздохнул Рысьев, — не конструктивный диалог.
— Может, просто рассказать ей все, что мы знаем? — предложил Ханко.
— А она нам поверит? Вот ты б на ее месте поверил бы?
— Нет.
— Предлагаю сделать так, — становясь рядом с Рысьевым, сказала Бренда. — Тайса обещает не трогать нас до того, как выслушает нашу историю и выскажется по ее поводу. Если же и после этого она все еще будет жаждать добраться до наших глоток — пусть попытается.
Едва заметная улыбка найтморлендки живо напомнила Малышу недавний оскал Рысьева.
— Женщина... таких, как ты, у вас, людей, кажется, принято называть оптимистками?
— Таких, как она, у нас, людей, принято называть дурами, — едва слышно пробормотал Мигер.
— Клянусь, — негромкий вроде бы голос эльфийки заполнил грот, разом перекрыв тиканье, жужжание и перестук настенной часовой батареи, — тремя Священными Реликвиями Империи, что ни я ни моя спутница не преступим гдахнааль, пока будет длиться разговор.
— Если б я еще знал, что это за гдахнааль, — буркнул Мигер.
— Нечто вроде перемирия, — пояснил вампир. — Что ж... Малыш, не мог бы ты...
— Сейчас, — кивнул полукровка, делая шаг вперед.
В этот миг найтморлендка прищурилась — и протянувшиеся к тонким запястьям Ночной Эльфийки массивные звенья жалобно тренькнули, натягиваясь словно струна... а еще миг спустя лопнули.
— Мое встречное требование, — тайса Бакгхорн без всяких видимых усилий сняла с рук браслеты с болтающимися обрывками цепи и небрежно отбросила их в сторону, — разговор должен происходить в помещении, где НЕ БУДЕТ ЧАСОВ!
— Карманные прикажете оставить у двери? — серьезно спросил Рысьев.
— Если они у вас с боем — да!
Малыш изложил свою версию предшествовавших событий в лучших гномских традициях — сухо, лаконично, пользуясь лишь короткими, как взмах топора, фразами.
Затем в комнате стало очень тихо — той нехорошей тишиной, которая часто возникает перед началом кровавой схватки. Клинки обнажены, курки взведены — и недобрые взгляды прищуренных глаз сверит застывший воздух. Такая тишина любит взрываться грохотом, лязгом и криками пополам с предсмертным хрипом.
Исключения из этого правила крайне редки — но певучий голос тайсы Бакгхорн принадлежал к их числу.
— Повторите еще раз: где должно было состояться ваше рандеву с пропавшим кораблем?
— 7°50' южной широты и 155°30' восточной долготы, — почти без паузы отозвался Уин.
— Виденный вами бой. — Ночная Эльфийка чуть откинулась назад, пристально глядя на гнома, — вел мой крейсер.
— А с кем? — вкрадчиво спросил вампир.
— Хороший вопрос, — человек бы при этих словах наверняка кивнул, но найтморлендка оставалась неподвижна, и голос ее звучал все так же холодно и ровно. — Отвечаю: с двумя сущностями. Бой был ночью, скоротечен, и потому я не могу поведать вам подробности относительно внешнего вида нашего противника. Однако те обрывочные сведения, что нам удалось получить, в сумме дают картину, схожую с описанием твари, напавшей на ваш подводный корабль.
— А вы дрались с двумя?
— Да. «Сагири» был атакован внезапно, без какого-либо предупреждения, и до момента атаки наши чары не фиксировали ничего тревожного. Поэтому один из напавших сумел уйти. И, — продолжила Ута, — сейчас я не думаю, что вторым, уничтоженным нами, был ваш пропавший корабль. «Сагири» был поражен боевой магией неизвестного вида. Магией, идентифицировать которую мы так и не смогли.
— И какое действие оказали эти чары неизвестного вида?
— Сжигающее. В месте попадания возникало пламя явно магической природы, поскольку тушению обычными безволшебными средствами оно не поддавалось и даже магии уступало крайне неохотно. При этом, — вставила кошкодевушка, — в артпогребе, куда угодил один из разрядов, снаряды сплавились в груду шлака, но так и не взорвались.
— Ну, положим, — пробормотал Малыш, — зажигательные смеси наших алхимиков тоже не очень-то потушишь хоть обычной водой, хоть призванной гидрой пятого уровня.
— Это были боевые чары, — повторила найтморлендка. — Поверьте, советник Уин, уж это отличие мы способны уловить.
— Малыш, — развернулся граф к полукровке. — А на борту вашего пропавшего...